КРЫМСКИЙ ЦИКЛ
КОКТЕБЕЛЬ
«Соблюдайте тишину» – гласит табличка,
Надпись белая на каменной стене.
Покажи, нудистка, мне стыдливо личико!
Неужели солнцу не признать своей любви к луне?
Волны ластятся к камням на бережок накатом,
Отчего же мной любимый пренебрег?
Лучше быть мне не красивой и горбатой,
Ведь к увечным милосерден Бог.
Коктебель, 2007
ПИАНИССИМО
Я пьяна,
Я пьяна,
Я пьяна.
От сухого вина каберне
Я пьяна.
Мне послышался голос,
Голоса,
Голоса,
На глазах пелена.
Впереди – только волны,
Позади – лишь волна.
Подле уха елозит и вьется оса.
Подо мной – волнорез,
А на щёках – роса.
От избытка волнений –
Сегодня ко мне приходила морская лиса,
Предсказала погибель,
Голубые она предсказала глаза.
Только это ли горе? -
Я навечно на воле!
Выпить море,
Достать бы до дна.
Не медуза я, не медуза, не рыба!
На дворе не пунцовое лето –
А бледная нежная мякоть –
Весна.
Я пьяна.
Солнце скрылось, покамест луна.
Не девица сидит у окна,
А старуха-ворона, колдует,
Старуха – дурна,
Ведьма бледная,
Женщина-самка
Разливает по чашам вино-каберне
И в открытые пасти
Для хмеля и страсти.
Пей до дна!
Коктебель, Киев, Питер, 2007
В САДУ СИБИЛЛЫ
В саду Сибиллы свет вечерний.
В листве затих закатный час,
Соединительным маневром
Врачует судьбы прошлых рас.
Опознавательные знаки
На спелом фрукте – для слепых,
Чтоб отличить от груши персик,
Как души мертвых от живых.
И, предвкушая полнолунье,
Жених свою голубку ждет,
В тот час она со дна колодца
Желанный жребий достает.
Жених в небесных одеяньях,
На облаках Его престол,
Творя законом мирозданье
Он низвергает произвол.
Но за пределом зримой формы
Мираж Его любви возник,
И облеклись Жених с голубкой
В Единый лик.
Коктебель, 2005
* ПРЕОБРАЖЕНИЕ *
1. Преображение
Если бы не было вещного гона,
Надвратный б я выбрала образ,
Исследуя знаки,
Пошла б босяком по ковру из цветущей софоры.
Ступени, как клавиши, требуют точной атаки;
Мечта о покойном пристанище сбудется,
Разве не скоро.
Синее небо, как платье, надев без особого риска,
Мне бы хотелось задействовать в сцене любимых актеров
И скрыться.
Мой силуэт накануне луной превращен в одалиску
С трепетным сердцем, волнующим жестом
И маской янтарной лисицы.
2. Многоточье
В многоточье гибнет форма
Черно-белой простыней,
Точно мокрая на берег
Галька брошена волной.
Скрытый почерк послесловья,
Крик ли, шепот ли? - Намек
Отчужденного запретом
Чувства паузальных строк.
Помнить то, что забывают,
Повторяясь вопреки
Узаконенной преданьем
Монополии реки.
Против вечного теченья
Разве борется песок?
Если любишь, то по стеклам
Ты пройдешь ступнями ног.
Стыд ли, страх иль опыт сердца
Научает нас молчать,
Облекая в многоточье
То, что словом не объять.
3. Вместо Литургии на горе Тэпу-Аба
Рассвет на горе, а в Отеческом храме
Поет для меня Херувим,
И мне трудно признать,
Что путь мой рассеян иными путями,
На ложной тропе я в далеком изгнанье…
И с ним мне рассвет не встречать.
Пред Богом он смело венец надевает,
Воскресную службу как стих распевает,
Младенцев покрестит,
Влюбленных венчает,
Отпустит грехи мертвецу.
Мой труд не сравнится с хвалою Небесной –
С халвою кунжутной тягаться ль под силу
Соленому в хлам огурцу?!
4. Движение
Солнце всмятку
На асфальте
Разбивает свой желток,
Мчится рейсовый автобус
Солнца вдоль и поперек.
Тянут жилы пассажиры,
Из татарской слободы
Вывозя воспоминанья,
Как сушеные грибы.
Нанизать на леску солнце
Для автобуса пустяк –
Колесо не прилипает
И бензина полный бак.
5. Парное молоко
Парное молоко
Поможет от удушья.
Горячее стеснительное вымя
Подергать шансоньетке не пристало,
Вот оно и стынет,
А бывало
От теплых рук молочницы искусной
Превращается в мочало;
И белая струя в кастрюлю льется,
На медленный становится огонь,
И пенится, и жадным горлом пьется
Похлеще, чем литровый «Оболонь».
6. В лесу
На стекле часов наручных
Отразилась кружевная
Крона дерева, но стрелка
Чуть картину накренила,
Отмечая полдень. Слышишь
Новорожденную силу?
7. Сюрю-Кая
Лианы сползают с замшелых стволов
И льнут, обнажая запястья,
К подножью скалы. Их стриптиз не порок,
Но блеф, имитация страсти.
А выше, в чертогах небесных светил,
В нетленном пространстве, под Богом
Парит черный ястреб. Пружиною крыл
Полет превращается в йогу.
8. Софора
Софора иверская, степь до горизонта,
Насыщен йонами соленый кислород.
Ступи на небо огалтело, голым телом.
Рискуя во спасенье человечества,
Ты к цели двигайся, как пассажирский пароход.
9. Грустная песенка
Птица-певчая, прикинься петухом,
Каждый час однообразно отпевая!
Солнце ясно поднималось за бугром,
Месяц робкий краем света задевая.
Куры-квочки на сносях слегли в лесу,
Груши падали, о землю разбиваясь,
Поглощая битой мякотью росу,
За паденье неумышленное каясь.
Леший-пастырь, обаятельный, как бог,
Жабу лапой от любви прихлопнул насмерть,
От отчаянья стал бледен, сир и плох,
С колокольни камнем бросился на паперть.
Коктебель, Тепу-Аба, Феодосия, Старый Крым, 2005
СУРБ ХАЧ
Алая скатерть,
Белые стулья,
Герань вырастает в плоских горшках,
Скромный петух кукарекает в небо,
Куры сбегаются и вопрошают:
О чем же кричит предводитель народа
Или в иных он витает мирах?
Стыдно тревожить священные мощи,
В земле упокоенный прах!
Монастырь Сурб Хач, старый Крым, 2005
РАННИЕ КОКТЕБЕЛЬСКИЕ
* * *
Ухватиться за небо
И рыдать без конца,
И влюбляться без смысла,
До потери лица.
Камень в воду с размаху -
Повернуть время вспять
Сумасшедшим движеньем,
И опять... и опять...
И обнять эту землю,
На которой цветы
И полынные рощи,
И когда-то был ты...
Коктебель, 1997
* * *
...Этот свист раскаленный цикад
Раздирает бессильную грудь.
Попытаюсь сквозь боль закричать,
Только слезы неслышные... чуть...
Заходите. Открытая дверь.
Свет горит. Я не выгоню вон.
Но свистят лишь цикады теперь -
Ненавистен безжалостный стон.
Я схвачу в иступленьи тетрадь
И рыданье в словах изрыгну.
Вы, цикады! Довольно! Молчать!
Улетайте! Оставьте одну...
Этот свист наказует меня -
Есть за что. Но за что так болит?
Неужели так терпит земля
И свой крик, раздираясь, хранит?
1997
ПОЛНОЧЬ В КОКТЕБЕЛЕ
Перламутровое море -
Гладью, зеркалом луны.
Разгляди ночное небо
Под размахом тишины.
В складках древнего вулкана
Очертание лица,
Профиль мага, великана,
Коктебельского певца.
Поглотила тьма биенье,
Стон надорванных страниц.
Звезды огненным гореньем,
Точно свечи - воском ниц.
Млечный путь туманом, марлей
Накрывает высоту...
Разгляди ночное небо -
Где-то там и я иду.
Коктебель, 1995
КОКТЕБЕЛЬСКОЙ ДОЛИНЕ
Люблю я встречать рассвет,
Где море у ног блестит,
И фальши ни капли нет,
А слух тишиной болит.
Там я и мой тайный мир
Единство приобрели -
Земля, божество, кумир...
И счастье равно любви.
Там лох серебром звенит
В распахнутое окно,
По небу в лучах летит
Сверкающее руно.
Петербург, 1995