ОТДЕЛЬНЫЕ СТИХИ
МОЙ БРИТТЕН...
Я брожу по мосту каменной скуки,
Напевая под нос «Оперу нищих»,
И прошу, чтобы мне целовали руки
За живые слова вместо мертвой пищи.
Я завидую тем, кто от голода верил
В небывалое Небо без купольных строев,
Без опор и стропил путь до Бога отмерил
И добрался в страну музыкальных изгоев.
Хайдельберг, 2013
ПЕСНЯ
Слышу, налетели стаей птицы,
Вьюгу запрягли замест коня,
Выйду я на чудо подивиться,
Может, заберут с собой меня.
Чёрен бор, там волк добычу рыщет,
Через дол дорогу замело,
В этот час забытый Богом нищий
Уж не различит добро и зло.
Горе вам, кто заперли засовы,
Горе вам, кто прячет сундуки,
В этот горький час слетелись совы,
Чтоб князей избавить от тоски!
Выклюют глаза и вспорют брюхо,
Печень разбросав голодным псам,
Не оставив в вас живого духа,
Выстудив морозом стыд и срам.
Красной кровью нелюдей и мразей
Бор и дол затопят до краев.
И не будет больше слуг и князей,
В новом царстве справедливых сов.
Петербург, 2013
ТОЧКА
Всегда одна. Как есть. Подобье черной точки.
Но, может, белой вы окрестите меня?
Да, лучше белой, что и вовсе нет на строчке,
Что расплывется на поверхности белья.
Ведь жизнь - белье на дорогой постели мира,
Любовь – всего лишь кружевная простыня,
А покрывало - это все земные силы.
Под ним и спит сама владычица Земля.
Подушки - олицетворение страданья,
Все слезы мира и бессмысленные сны.
Но где же люди в этом белом мирозданье?
Они - как пятна, как разрывы простыни.
Так пусть я белая, невидимая точка,
Я есть бессмыслие, порок своей судьбы,
Но не виновница разрывов между строчек,
И нет на мне той неоплаченной вины.
ПТИЦЫ
Эти странные птицы
пространно летают по небу
в ожиданьи вечерней зарницы
и хлеба.
Им ни рай не обещан, не грозит преисподня,
за поступки ни сладко ни горько.
Они знают сегодня
и только.
Норвич, 2012
ОСЕННЕЕ
Не хватает мне отваги,
Чтоб лететь без острой шпаги,
Ветер лихо догоняя,
От себя не ускользая.
Не хватает мне сноровки,
Чтобы делать остановки,
Отмеряя шаг и время,
Не вставая на колени,
Не отчаявшись молиться,
И на жизнь, не на смерть, биться.
В этот вечер быть собою,
Белой строчкой в белом строе.
Петербург, 2011
КРЕДО-ДО
Погас огонь в душе твоей?
Так зажигай духовку,
И полезай в нее скорей,
Чтоб пот прошиб аж до ушей,
А тело превратилось
В печеную морковку!...
2011
ЛЕРМОНТОМАНИЯ
Твои стихи молитву заменяют,
И ветер умолкает, затаив
Дыхание, и шлейф заката тает
На палевой листве плакучих ив.
Голубка-горлица печалится в лазори
Далеких гор. Ей вольно не молчать.
Правдивость скорби, власть и немощь боли –
Твоих стихов заветная печать.
Пращи сомнений, связанных на спицах,
Мечем твоих стихов посечены…
В них Божий Дух творит, едва родится,
На гребне преисполненной волны.
КАШТАНЫ
Ноябрь. Удлиняются тени.
Не хочется думать о завтрашнем дне.
Я сплю, прижимая колени.
Каштановый город я вижу во сне…
В том сне небывалое светит солнце,
И листья красны, опадать не спешат.
Как будто дырявое сношено донце,
И космос весь вытек в каштановый сад.
В каштановых юбках мамаши гуляют,
Каштановых деток несут на руках.
А дворник каштаны с земли подбирает,
Чтоб снится другим в их каштановых снах.
Петербург, 2009
ИЮНЬСКАЯ БУРЯ
Я надену дождевую юбку
Хмурую, с воланами внизу,
И на фронт я добровольцем снаряжусь как губка
Принимать разряды молний, впитывать грозу.
Мне по лужам летним плыть, как безразличной рыбе
Приходилось – плавниками город наградил.
В этой каменной фасадами дрожащей глыбе
Даже мертвые всплывают из могил.
Петербург, 2009
БЛАГОВЕЩЕНИЕ
Ты говори с ветряками дольше,
Не усомнись в их способности слышать.
Стань как зерно, растирайся в пудру!
…Мельница думает, мельница дышит.
Зелено поле, подсолнухи греют,
Раненый зверь притворяется мертвым…
Ты не пугайся мельничных крыльев,
В пудру мучную не бойся быть стертым.
Новое тело тебе сформируют,
Вылепят тесто и вложат душу –
Лучше погибнуть, чтоб после воскреснуть,
Нежели промысел Божий нарушить.
2009
БУРЯ-ЛЕТО
Отмечаю буря-лето,
Что ворвалось беспардонно
В дверь приемной кабинеты
Обнаженной примадонной.
Пью сиреневую воду,
Пусть насквозь меня процветит
И систему кровеносную
Штрих-кодами разметит.
У меня сегодня отдых -
День подарочных открыток.
У меня сегодня отдых
От линолиумных плиток.
И черемуха в стакане
Расцветает для улиток.
У меня сегодня отдых -
Будет море, будет воздух…
Петербург, 2009
ЭКСПРОМТ
Цветные да звонкие листья кленов
Похожи на битую банку джема,
Узор повторяет единую схему,
Не больно подошвам, не слышно стонов.
За городом снова костры возжигают,
И пряные легкие месяцы лета
Взамен на горячие всполохи света,
Как щепки сухие в пламя бросают.
Корова теленка целует в ухо,
Ей чужды порочные поиски смысла,
В груди молоко никогда не скиснет,
И вечно наполнено детством брюхо.
И клены корове не кажутся чудом,
Последним приветом далекого Бога,
Она не умеет бродить по дорогам,
Корове не стать ни святой, ни Иудой.
Но чтоб превратить ребенка в теленка,
На листья кленовые сменят пеленки,
И вместо креста и нательной иконки
Повесят на шею ему колокольца,
Чтоб смысл не терялся и жизнь стала звонкой!
Петербург, 2009
В МЕТРО
Ковыряет в носу
и швыряет козявки на пол,
Ей на вид сорок пять,
Вся в мехах, ногти красным покрашены лаком.
В этом душном метро
Персонажи дамских романов
Молча читают, по-волчьи сжирают рекламу,
А она судит всех свысока,
Как положено книжным дамам.
Молодой человек застыл в позе предлога
На роду ему - позвоночник лечить,
Он читает в журнале про йогу.
А девица в зеленом берете
узнает из листовки про наличие Бога,
и все вдруг в ином ей видится свете.
P.S.: Откровение в транспорте дело обычное,
Как правило, массовое, но бывает и личное.
Петербург, 2008
ЛУЖКИ
Хорошо быть яблоневой тенью -
Навещать зеленый сад в пору цветенья,
Помнить форму, помнить ощущенья,
Потерявшие свои значенья…
Лужки, 2008
***
Хочу слышать ворóн,
Чтоб протяжно кричáли,
Эти чёрные смелые птицы
Растревожили сóн…
А может не смелые вовсе -
За них не смогу поручиться.
Это птицы всеобщей печали,
Они будут всегда,
Они были при самом начале,
Если смерть – колесо,
То ворóны в нем спицы.
И теперь прилетают туда,
Где заброшено всякое дело,
Где пристало истошно молиться,
Где печаль осмелела,
Вышла наружу,
Где любовь обмелела,
Как лужа,
Где случилась беда-лебеда,
И трава поредела,
Повытопталась от стыда.
Петербург, 2008
ПАСТУХ
Мерцают дни в осколке лета,
Слетает пыль с ненужных слов,
А я иду одна по свету
В четверостишьях сложных строф.
В окне моем погасли свечи,
Открыта дверь. Но кто здесь гость?
Я плащ накинула на плечи;
И палку - в руки, словно трость.
Пустыня. Смерть перед глазами,
Съедает душу тишина.
Я - тот пастух, что со стадами,
И за овцой бегу одна.
Куда идти? Кому доверить
Великий символ пастуха?
Я не способна счастью верить
И к звукам радости глуха.
Переверни назад страницу,
Забудь! Ослепни! Замолчи!
Тебе всего лишь это снится,
Но сон закончился...почти.
* * *
Парус восемнадцатого века
Обнимает вместо мачты
Тело человека.
На простор стихия рвется,
То растянется вдоль горизонта,
То сожмется,
То волной она взметнется,
То о берег разобьется.
Запрягай же ветром свой корабль
И взмывай под небеса как дирижабль,
Чтобы берег отдалить,
Взором сушу охватить,
И обидчиков на расстоянии
За все грехи простить!
Лужки, 2008
МАРКИЗОВА ЛУЖА
«Весь мир подымем мы с колен»…
Разочарованные души –
хлябь, узаконившая плен,
А мы построим Град на суше!
Пусть умаляются птенцы.
Цепей пугает расторженье?
А мы – орлы, у нас венцы,
Что выше силы тяготенья.
Подснежный теплится росток,
Но не дает наружу всхода,
Какой Вселенной в этом прок?
Итак полна статья расхода!
Петербург, 2005
ПРОГУЛКА
Шел по мокрому асфальту
Одинокий почтальон,
Страшно бедным он казался,
Ведь никто не догадался,
Что в кармане почтальона
МИЛЛИОН.
А навстречу шел лунатик,
И лунатик был влюблен,
Он насвистывал балладу,
Что ему уже не надо
МИЛЛИОН.
Между ними, точно поезд
Обгоняющий перрон,
Кошка злая пробежала,
Издала протяжный стон…
Хруст и кровь со всех сторон -
Неслучайные бандиты,
Знать, украли
МИЛЛИОН.
Тут приехал полицейский,
Истребил воров злодейски,
И увез на драндулете
Злополучный
МИЛЛИОН.
Дескать, «пусть получат дети!»
А лунатик, что влюблен,
Так и брел по мостовой…
Ни души, лишь он – ЖИВОЙ.
Петербург, 2005
ПО ВЕСНЕ
Мой друг давал хорошие советы
Записывать все новое в альбом,
Чтоб после составлять с него декреты
И строить по декретам новый дом.
Я высмотрела пару вороную –
В траве высокой гладких перьев смоль,
И девочку в тюльпанах, что вслепую
Играет ей предписанную роль.
Бессонное в бреду томится Слово,
Разношенное Слово велико!…
Ему ни тьма, ни свет уже не новы,
Ни вороны, ни девочка с цветком.
Петербург, 2005
…Ангел светлый,
Ты со мной…
«БЕГИ, ЛОЛА, БЕГИ!»
Я шагаю по хребту
Резинового крокодила,
Мне в запачканных штанах
Красоту
Воспевать
до наслажденья мило,
Расправляя стать.
А за мною семенят
в вываренных куртках
Двое дерганных ребят -
Не то негры, не то турки.
Третий-лишний вида урки
Мне навстречу выбегает,
Путь ребятам заграждает,
Парни-турки - на дыбы,
Пот холодный лижет лбы -
«Что за хлыст черней окурка?»
С сигаретою в зубах,
Кепкой на макушке
Обращаются:
«Дива в розовых тонах!
Вах!
Нашей будь подружкой,
Ай, красавица!».
Я ныряю прямо в зелень,
Иначе не справиться!
Коль бежать, так надо смело!
Утопаю в чем попало,
Волос путается в белом –
В желтом мажется лекало –
Эта яблоня иль вишня,
Что во всем цвету
Предо мной предстала
лишней?
На беду
ли я надела
этот розовый кафтан,
эти брюки с жирной кляксой?
Что ни парень – хулиган!
Не хочу казаться плаксой,
Но обида такова –
Я хотела прогуляться,
Просто так покрасоваться,
Чтоб проветрилась немножко голова,
А попалась вместо зайца
Под прицел,
Хорошо хоть убежала,
И кафтан остался цел!...
…Крокодила разбудила:
«Эй, проснись, за мной погоня!»
«Что ж такое натворила,
Кто кафтан твой тронет?»
«Сало я себе на брюки уронила,
Вот на сало-то они
и бегут».
«Ты не бойся, крокодил их всех капут!»
И давай плясать и виться,
И кусать за вящи куртки,
И кривить в гримасах лица,
Воеводой в прятки-жмурки.
Одуванчики летают
И ерошится трава,
В чреве чудо-крокодила,
Точно в землю утопает,
Урки голова.
Петербург, 2005
КОВЕР
В белый вечер
На балконе
Точно пастырь на амвоне,
С чувством такта, с силой толка,
В фиолетовой футболке
И в расклешенных трусах,
Прикрывая пузом пах,
Из восточного ковра
Аж до самого утра
Выбивает плетью пыль
От бедра
Мах,
То ли баба, то ли дед,
Но уж точно, не монах.
Ясно только, что актив -
Колотить ковер ретив.
Ты слыхал ли, слых?
Страх!
У актива НЕ замечено
Очевидных половых
Описуемых примет,
…Кроме пыли на ковре.
Прах?
Или тело покалечено?...
Вроде не…
Никого не привлекают,
И соседей не смущают
Расклешенные трусы,
Было б дело в январе –
И росла бы грудь как грозди,
И притом вились усы,
Вытресание ковра
Осужденьем было б встречено
И немедленно пресечено!
Петербург, 2005
КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ
Окликнула, надорвалась, как прежде,
Шептала без притворства, как молитву,
Взывала обернуться, ниспадала,
И небо темное всей грудию вбирала,
Но взгляд стремительный, вполоборота,
Отрезал вмиг полотнища любви, как бритва.
Довольно притворяться равнодушной,
Огниво в землю
От людского глаза хоронить,
Как печка не протопленная
Распаляться и чадить,
И тлеть, и затухать послушно.
Послушница-беглянка в черной робе,
Лицо окрасилось румянцем от стыда.
Помилованья чаять неуместно,
За вспоротые вены не прощают,
От сердца к сердцу электрические,
В коротком замыканье провода.
ПАМЯТНЫЙ ПОЦЕЛУЙ
Маковые губки
На мосту Аничковом
Улыбаются коням Клодта.
Жадная коробочка открылась
Недвусмыслием невских берегов.
Женщины выигрывают,
Соревнуясь на мужчин в «Лотто»
Жирною помадою слов,
А коням ретивым, бронзовым
Не сделать двух шагов.
* * *
Не ищите невесту со скуки,
Не невольте пылкою плетью,
Не желайте ее в долголетье,
Чтобы выдохлась вся на поруки.
Не стеченье, но смрад обстоятельств,
Их коварная, злая сатира
Преподносит улики предательств
Словно срез Пармезанского сыра.
Неподъемную выбрали штангу,
Залпы-выстрелы все вхолостую,
Нынче смерть аргентинское танго,
Как вакханка бесстыже танцует!
2005
БИБЛИОТЕКА АКАДЕМИИ ХУДОЖЕСТВ
Зачем Вы горбитесь, красотка,
Зачем Вы пишете так быстро,
Зачем часы бьют пять без смысла,
Смиренно-мудренно и кротко?
Зачем она, библиотекарь,
Вперяет взор на грудь, под блузку,
Зачем ей хочется слыть русской,
Когда ее отец аптекарь?
2004
В МАРШРУТКЕ
В сером платье девица
Давит кашель ногой,
А соломой тугой
Волос лезет в глаза.
Каблуком, острием,
Что горячий, как перец,
Злость она устремила
В пяточный па,
Упираясь в резиновый пол маршрутки.
А в печальных мечтах бедрожит покой
Злополучно возлюбленный немец,
Повстречавшийся раз на пути.
Извлекает мораль: кто не курит табак,
Не оценит и вкус самокрутки,
Как ее ни крути.
* * *
Убейте меня, уничтожьте,
Как жалкую рваную тряпку,
Швырните меня в дальний угол
И прочь от меня, без оглядки!
Оставьте одну и забудьте,
Как вы забываете память,
Пронзите железной иглою,
Чтоб жизни во мне не оставить!
Разбейте на тысячу капель,
Дождем по стеклу разбросайте,
Как клавишами по фортепиано,
Но только меня не прощайте.
Заклейте открыткой в конверте
И в ящик стола отложите,
Потом на куски разорвите
И пылью по ветру развейте.
Прижав указательным пальцем,
Меня на ладони сожмите,
Украсьте нарядною куклой
И бантом меня задушите.
Кидайте меня на съеденье
В ловушку безжалостным птицам! -
Но вам никогда не удастся
Заставить меня покориться!
Петербург, 1995
КОЛЕСО
Колесо мое прыгучее скачет
И на небе серой тучею плачет.
Успокоить я хотела бы, спрятать
И улыбкой переспелою сватать.
Я затем взяла да дернула спицу,
Поломала светом черные лица -
Испугались и ответили ночью,
И на памяти отметили точкой.
Голова моя безумная стонет
И ко сну тревожной думою клонит,
Только я теперь сама в себе плачу
И слова свои в переднике спрячу.
1995
* * *
На мокром ночном тротуаре
Лежали, разбиты, очки,
И мир через них созерцали
Луны перезревшей зрачки.
Я где-то услышала голос,
Ему подарила слова,
Свою обреченную совесть
Дождем по стене провела.
Огнем по бумажным страницам
Прошел электрический свет,
Оставив безликими лица,
Под лампой исчезнув на нет.
Разнеженным лунным свеченьем
Я улицу перекрою.
Я - точка на пересеченьи,
Но больше уже не люблю.